Во благо детства

Хочу поговорить о нравственном состоянии общества.
Выступая в 1998 году на VI Рождественских чтениях, я назвал число детей-сирот России — их тогда было 573 тысячи — и предупредил, что есть реальная опасность через год-другой превзойти результаты 1945 года, когда после кровавой Отечественной войны их было 678 тысяч.
Прошло три года, и я с прискорбием сообщаю вам, что тоскливый прогноз мой сбылся более чем впечатляюще — сейчас у нас в стране 720 тысяч покинутых детей.
Хотим мы это признать или нет, но в стране идет необъявленная война, и война эта — против детей. Судите сами. За последние 10 лет абсолютное число детей сократилось почти на 4 млн. В стране 2 млн беспризорников, 2 млн неграмотных детей, 700 тыс. маленьких инвалидов, большинство из которых родители не могут реабилитировать. 50% семей с детьми не могут покупать для них безумно вздорожавшие лекарства. В 1999 году (более свежих данных пока нет) зарегистрировано 17 тысяч случаев посягательства на жизнь детей, 200 убиты своими родителями, 1500 подверглись сексуальному насилию, 2000 покончили жизнь самоубийством, зарегистрировано 208 тысяч преступлений, совершенных подростками, в результате 147 тысяч несовершеннолетних лишены свободы. В колониях для несовершеннолетних — 20,5 тысяч, в следственных изоляторах — 12,5 тысяч.
Цифры бьют наотмашь, но они безлики, а лики иных — чудовищны. Одна из газет рассказала о том, как милиция арестовала в Рязани торговку из мясных рядов при попытке продать за 50 тыс. долларов родного 5-летнего внука. Покупатель вместе с ребенком приобретал право использовать его органы в донорских операциях.
Россия — держава страдальческая, в нашем привычном сознании война — это стрельба и взрывы. Их нынче тоже больше чем достаточно, но применительно к детскому миру, к тому, что творится в нем и против него, мы все еще бездумно спокойны, не возмущаясь, не протестуя, не сопротивляясь действиям и власти, и людей, обращенным против детства.
Знаете ли вы, что бывший московский детприемник, теперь, когда милиционеры ему привозят маленьких бродяжек с вокзалов и с теплотрасс, голодных и грязных, но не совершивших никаких грехов, отправляют их обратно на улицу — до совершения преступления: таковы новые правила. При этом борьба с преступностью — одна из важнейших объявленных государственных целей. А почему молчит родительский мир в негромком, как говорят, экспериментальном приуготовлении всей нашей нации к 12-летнему обучению в школе — для мальчиков так прямо к армии, и весьма сомнительному общенациональному выпускному экзамену, который ничего, кроме взяточничества и снижения уровня образования в целом, не даст?
Общественное мнение как часть общественного сознания не культивируется, а подавляется новым чиновничеством, которое от старого отличает отсутствие страха как перед вышестоящей властью, так и перед Богом. Навязывание народу прозападных моделей организации жизни, целеположения, фактическое объявление денег единственной целью бытия, уже даже независимо от желания власти, решительно не уделяющей внимания многообразию духовности, правят Россией, побеждая наши национальные традиции, срамя нашу историю, окорачивая и устыжая едва ли не всякую деятельную личность.
Хочу внятно произнести: приход нового Президента внушает новые надежды на перелом в сфере защиты детства. Дважды он побывал в детских домах, одарив их щедрыми подарками, поддержал нашу, Детского фонда, инициативу, выделив 25 миллионов рублей 2500 маленьким сиротам, которых воспитывают добрые люди, вот уже 12 лет спасающие их в своих замечательных семейных детских домах, и среди этих людей не могу не назвать священника Николая Стремского из поселка Саракташ Оренбургской области — он усыновил и удочерил 23 ребенка-сироту и еще 23 малыша взял под опеку — всего 46 ребятишек. Воистину святой человек!
Наш новый Президент одним из первых своих законов утвердил поправку к Семейному кодексу, возвращающую к жизни семейные детские дома, созданные Детским фондом, но прикрытые, было, ретивым чиновничеством — правда, дальнейшая их законодательная поддержка — по-прежнему тормозится, подписал указ, позволяющий армейскому соединению принимать в сыны полков детей, покинутых родителями. Низкий наш, Детского фонда, поклон православным монастырям, которые и без указов, по самому высшему указу — Господнему и сердечному — принимают за стены свои обездоленных детей. Все это прекрасно. Но, конечно же, мало!
Детский мир, естественная смена всякого общества, не может быть отдан на откуп специализированным министерствам и ведомствам, тем более, в обстоятельствах, когда финансовая сторона защиты детства в руках не у них, а у местных органов власти.
Поддерживая политику Президента по укреплению вертикали власти, прошу его распространить эту вертикаль и на детство, а в порядке опыта хотя бы на семейные детские дома, которым он уже однажды помог, но которые имеют многомесячные задержки на местах даже по финансированию питания детей. Предложение это вполне очевидно: эти семьи, принявшие не менее 5 детей из детских домов или с улицы, нужно финансировать по смешанной схеме — 50% федеральный бюджет, 50% — местный (но не муниципальный). Предлагаю отнести к такому же типу финансирования монастырские и иные православные и в целом — религиозные приюты и иные службы спасения детей-сирот.
Второе. В стране существует Совет безопасности. Давно должно понять: ухудшение положения детства в России — это угроза ее безопасности. Этот совет давно должен бы рассмотреть такой важный аспект существования, как положение детства и его защита.
Но еще лучше было бы, если бы Президент создал при себе Президентский совет защиты детства, дав там первое слово не госструктурам, и так несущим ответственность за положение дел, но представительству общества и традиционных конфессий. Как всегда, скажут: ресурсов нет. Но в 20-е тяжкие годы, когда совсем припекло с беспризорничеством, власть не устыдилась отдавать на сиротство по несколько копеек с каждой проданной бутылки водки — почему бы и не повторить этот истинно российский опыт сейчас?
В результате бездумной и, порой, бездушной децентрализации страдают интересы детей. В Самаре административные стахановцы закрыли все детские дома и раздали 6000 детей в приемные семьи на воспитание, как раздают на откорм поросят. За это платят 1350 рублей. В бюро по трудоустройству для безработных прямо говорили — берите детей, вот вам и работа. Есть уже и первые плоды: вырастает такой сирота в семье до 16 лет, и деньги перестают платить. Опекуны — в органы образования. А им: сдавайте теперь в ПТУ, больше платить не будем. Как нетрудно догадаться, дальнейшая судьба сироты-пэтэушника очевидна.
Нечто подобное пробует Москва. Здесь уже по 2000 рублей на ребенка платят за патронат. Люди, берущие ребенка, при патронате никак за него не отвечают, а воспитатель детского дома, отдавшего ребенка под патронат, теперь не воспитывает сам, а наблюдает за воспитанием. Но много ли увидишь через стену?
Так что госструктуры на местах стремятся отделаться от сиротства, сбросив его на поруки гражданам. Идея семейной защиты детства — праведная идея, но и она должна носить общинные формы, лучший тому пример, повторюсь, 12-летнее существование семейных детских домов, где дети живут сообща, маленьким управляемым, поддерживаемым и контролируемым коллективом. Хочу подчеркнуть: из 368 существующих (или преобразованных) семейных детских домов 90% окормляются церковью, прежде всего, православной.
Конечно, в этом разговоре я коснулся лишь сотой доли детских болей и самой кричащей из них — сиротства. Но разве мало испытаний, а то и подлинных страданий среди, так сказать, благополучных детей? Материально благополучных — но, увы, не духовно?
Православная церковь совершила в последние годы решительный прорыв. Множество институций для детей образовано ею, прежде всего, воскресных школ, православных лицеев и гимназий. Но кто как не священник знает о подлинности приобщения дитяти к Богу? Множество храмов возрождено и возведено вновь. Но сколько там детей? Насколько истинно оборотились к Богу их родители? Или же творят одно, а говорят иное?
Закончить хочу словами из забытого романа, впрочем, умышленное забвение — тоже форма активного действия.
Слова эти звучат так:
«Собирай народ силы свои во единую силу!»
Не раз подобное звучало при нашествии на нас в разные эпохи. Сегодня мы вновь испытываем нашествие в новом его обличье — электронном, долларовом, сектантском. И ежели хотим выжить, соберем же силы свои во единую силу — хотя бы во имя детей наших!