Прощай, Командор!
Печальная весть поразила всех: ушёл Владислав Крапивин, великий Командор уральской «Бригантины», истинный классик литературы для детей и юношества. Умышленно не пишу — российской литературы, ведь у него только в Японии вышло целое собрание сочинений, а это означает, что и детям этой далёкой — не только километрами, но и культурой, ментальностью — стране, крапивинский романтизм, его влюблённость в море, идеалы человеческого поведения, ребячья верность были — и остаются — дороги и бесценны.
Судьбе было угодно распорядиться так, что мы со Славой учились не на одном курсе (я постарше), но в одну эпоху. На одном и том же отделении журналистики историко-филологического факультета Уральского государственного университета имени А. М. Горького. И — довольно забавное совпадение — занимались в университетской секции фехтования. Наверное, я пошёл туда под влиянием книг Дюма, французские фильмы о трёх мушкетёрах, кажется, ещё не дошли до нас, ребят военного времени. Слава же, сужу об этом с нынешней колокольни, наверное уже тогда готовил себя к трудам в ребячьих отрядах, где умение фехтовать оценивалось не только с восторгом, но и с желанием подражать. До сих пор с поклоном поминаю нашего тогдашнего тренера, заведующего университетской кафедрой физвоспитания Владимира Михайловича Чибиряка — человека интеллигентного, корректного, точного, который, похоже, и тогда разглядывал в нас, его учениках, будущих журналистах, нечто скрытое пока, полудетское, может быть, но в грядущем — невидимом тогда и оттуда — что-то крайне серьёзное.
Ещё раз судьба свела меня со Славой Крапивиным в 1963 году на Четвёртом Всесоюзном совещании молодых писателей в Москве, в семинаре Льва Кассиля. Упорный и трудолюбивый Слава пришёл к этому совещанию во всеоружии, с первой книжкой, изданной в Свердловске, тут же был ободрен, даже вознесён и рекомендован совещанием в члены Союза писателей СССР. Я же был утверждён главным редактором Кировской областной молодёжной газеты «Комсомольское племя», и все силы отдавал журналистике, а привёз в Москву только несколько рассказов, один из которых, «Шагреневую кожу», напечатала «Юность». И хотя это звучало, до Союза мне предстояло грести долго и упорно аж ещё семь лет.
И, наконец, «Пионер»! Его главный редактор Наталья Владимировна Ильина сыграла в наших судьбах прекрасную роль. Сначала она, а после неё Станислав Фурин, энергично печатали нас. Думаю, и Слава сейчас поклонился бы им обоим. Мы редко встречались лично в те поры, но читали друг друга, и каждый по-своему делали одно дело — учили ребят правилам жизни, вдохновляя своих читателей, каждый по-своему, преодолевать не всегда светлые испытания, которую даются каждому без исключения растущему человеку.
Дело, если можно так выразиться, кончилось тем, что все новые и новейшие сочинения Владислава Крапивина безоговорочно печатал журнал Российского детского фонда «Путеводная звезда. Школьное чтение».
Что мы, собственно говоря, повторяем и сейчас, перепечатывая самую любимую им самим его вещь. Когда Слава умер, я позвонил его жене Ирине Васильевне и спросил её — какое же из своих сочинений он любил больше всего. Она сказала, что Слава попросил принести ему в больницу вот этот роман. «ЖУРАВЛЁНОК И МОЛНИИ».
Вот уж правда! Нет на свете журавлёнка, в которого не метила бы жестокая молния. Слава и сам оказался таким. Нельзя не дивиться — как же екатеринбургские врачи не углядели опасное нездоровье редкостного гражданина своей земли, Учителя, класс которого — весь детский мир! Прощай, КОМАНДОР! Журавлята, воспитанные тобой, пронесут тебя сквозь свои времена, обучив чести и стойкости тех, кто сменит их.
Альберт ЛИХАНОВ
